Нясвіжскія навіны Три месяца назад Александра Сахар вернулась в Беларусь после девяти лет иммиграции. Для людей, знавших ее в Нью-Йорке, эта новость стала шоком. Почему молодая, самореализованная в Америке женщина с прекрасным образованием, собственным англоязычным радиошоу, высокооплачиваемой работой вдруг решает вернуться обратно? Обо всем узнал tut.by.
Грин-карта легла на США
— В первый раз я приехала в США в 19 лет по программе Work and Travel. Устроилась на работу в хиппи-магазинчик (по совместительству секс-шоп), а также горничной в гостинице городка Провинстаун, штат Массачусетс. Лето прошло незабываемо, но оставаться в Америке я не собиралась. Вернулась в Беларусь, продолжила учебу на любимом факультете философии и социальных наук БГУ, а спустя год мама выиграла грин-карту. Мне еще не исполнился 21 год, и я как несовершеннолетняя могла иммигрировать вместе с ней. Мы прошли интервью в Варшаве, получили грин-карты. Я продолжала учиться в БГУ, но каждое лето проводила в Провинстауне, где у меня ко всему прочему закрутился роман. Появилась еще одна причина после окончания университета уехать в Штаты. Мама к тому времени уже год как жила в Нью-Йорке.
— Белорусский диплом о высшем образовании тебе пригодился?
— Пригодился в том плане, что на базе высшего образования я могла поступать в американскую магистратуру. Я подала документы в несколько учебных заведений на программы социологии и в некоторые из них была сразу принята. Выбор пал на University Of Massachusetts в Бостоне, но ни огромная школа, ни бандитский город мне не пришлись по душе на тот момент.
Во время зимних каникул я съездила в Нью-Йорк, в New School, престижную, прогрессивную, либеральную школу, основанную немецкими евреями, сбежавшими из нацистской Германии. Там мне удалось застать декана отделения по медиакоммуникациям и обсудить с ним работы общих любимых социологов. Это была любовь с первой дискуссии! Несмотря на то, что прием документов на весенний семестр был уже закрыт, декан посоветовал сходить в комиссию и поинтересоваться, не сделают ли для меня исключение. Сделали. А когда меня приняли, то в связи с отличными оценками в БГУ и рекомендациями еще и дали стипендию, которая покрывала 50% стоимости обучения.
— Многие мечтают иммигрировать именно в Нью-Йорк. Всем ли он подходит?
— Нью-Йорк необыкновенный! Это сложный, энергозатратный, стимулирующий город. Это город не для лентяев, не для любителей ни хрена не делать. Здесь приходится много и упорно работать, чтобы обеспечить себе нормальное существование, а тем более — комфортную жизнь. Вместе с тем воздух свободы здесь ощущается, как нигде больше. То, как люди себя несут, как они смотрят, как ведут себя… Это лучший город для тех, кому нравится городская жизнь, кто ценит наличие выбора, движухи, кому комфортно в водовороте энергий, вибраций, кого манят новые опыты, люди, все передовое и дерзкое…
Здесь можно увидеть разную жизнь: вонючую, грязную, прекрасную, красивую. Этим Нью-Йорк напоминает Индию. Чтобы обеспечить себе существование в Нью-Йорке, я совмещала учебу в магистратуре с тремя работами: в магазине сувениров Hard Rock Cafe, ассистентом преподавателя и в комитете по организации студенческой ярмарки вакансий. Спустя два года я получила степень магистра науки в медиаменеджменте (Master of Science in Media Management). Устроилась на работу в большое рекламное агентство в отдел цифровой аналитики рекламных данных. В последующие годы я сменила два места работы и доросла до должности менеджера отдела по работе с клиентами в крупном медиаагентстве. У меня был хороший даже по меркам Нью-Йорка доход и перспективы роста. Кредит в 50 тысяч долларов, который я взяла на обучение, мне удалось выплатить за 3 года. Казалось бы, живи и радуйся, но я не чувствовала себя счастливой.
Кризис
— Дело в том, что меня совсем не увлекало то, чем я занималась восемь часов в день. Я делала то, что от меня требовалось, но не стремилась стать лучшей в своей сфере. Гуманиста и социолога в душе, меня гораздо больше, чем рекламные данные, интересовала динамика отношений в коллективе, кто как себя ведет на собрании, кто как выражает себя словесно. Мне очень не хватало творческого выплеска, и я спродюсировала собственное радиошоу на интернет-радиостанции в Бруклине Radio Free Brooklyn, которое назвала «Про любовь».
Денег за это не платили, но я готова была работать бесплатно: я наконец-то занималась тем, что мне интересно! То, что изначально задумывалось как радиошоу о романтических отношениях, трансформировалось в подкаст о самопознании и понимании космической, безусловной любви. Я приглашала в студию астрологов, преподавателей кундалини-йоги, мастеров рейки. Увлеклась чтением литературы по метафизике, самопознанию и различными духовными практиками, начиная от медитации и заканчивая поездками в амазонские джунгли.
Чем глубже я заглядывала в себя, тем отчетливее понимала: мое истинное предназначение не в том, чтобы работать в рекламном бизнесе и помогать корпорациям максимизировать прибыль. Но в чем же? Необходимость посвящать большую часть своей жизни нелюбимому делу давила, неудовлетворенность собой росла, что в конце концов привело к нервному срыву.
Это случилось прошлой осенью, в разгар рабочего дня, за 20 минут до важного звонка с клиентом. Я пережила страшную паническую атаку: казалось, что рушится весь мир, ты не можешь ни за что зацепиться, падаешь в бездну, все теряет смысл, тело бросает в жар, бесконтрольно льются слезы, ты не знаешь, что происходит и что делать. Мой босс отнеслась к ситуации с пониманием. Она вышла за мной из комнаты, расспросила о том, что произошло, отправила домой, сказав, что обо всем позаботится, чтобы я не переживала о работе и срочно проконсультировалась с врачом. Как впоследствии оказалось, это был мой последний день в офисе. Больше я там не появлялась.
Прием у психиатра мне ничем не помог. Доктор держался равнодушно, задал стандартный набор вопросов, выписал рецепт на антидепрессанты. Я убеждена, что антидепрессанты не помогают устранить истинную причину депрессии. Происходит онемение чувств, человек возвращается к обыденности, перестает задавать себе вопросы, но зов души нельзя задавить полностью. Он все равно будет давать о себе знать, и не всегда в приятных и контролируемых формах. Когда я высказала эти соображения доктору, он равнодушно пожал плечами: «Тогда что вы делаете в моем офисе?».
Гватемала
— Я понимала, что причина моего срыва не в каком-то химическом дисбалансе, а в том, что я занималась не тем, к чему душа лежит. Откладывать дальше этот вопрос не было сил и смысла. Мне только-только исполнился 31 год. Я понимала, что Нью-Йорк — слишком стимулирующий город и не самое подходящее место для того, чтобы разбираться со своими психическими и душевными проблемами.
Нужно ехать в более спокойное, теплое место. Преподаватель по йоге рассказала про Гватемалу, деревушку Сан-Маркос у озера Атитлан, расположенную среди холмов и вулканов. Это место почиталось древними майя священным, они считали его одним из источников жизни. Я купила билет в один конец и уехала. Конечно, было страшно. Я понимала, что уезжаю не в отпуск, не на каникулы, а в большое путешествие, которое определит следующий важный отрезок моей жизни. На работе на тот момент у меня уже был оформлен больничный — три месяца оплачиваемого отпуска. В Америке нет стигмы ментальных расстройств, здесь с пониманием относятся к тому, что у людей случаются нервные срывы и на то, чтобы от них оправиться, требуется время. У меня были кое-какие накопления, так что в финансовом плане я была защищена.
Сан-Маркос — это удивительное место, где я встретила много единомышленников. Люди со всего мира приезжают к священному озеру, чтобы в процессе глубокой работы над собой, медитаций, духовных практик увидеть свое истинное «я».
В медитационных центрах и йога-студиях Сан-Маркоса проводятся мастер-классы, медитации, освобождающие танцы и какао-церемонии. Я начала учиться всему, что мне было интересно: взяла курсы по метафизике, астрологии, каббале, рейки, массажу живота, получила сертификат преподавателя йоги. В общей сложности обучение заняло полгода, было насыщенным. Само пребывание в Сан-Маркосе было интенсивным: это своего рода духовный инкубатор, в котором все фасады отпадают, а нутро выходит наружу. Для многих людей такая честность с самим собой представляет невыносимые муки.
Местное какао, приготовленное в традициях древних майя, — это прекрасный помощник на трансформационном пути. Я влюбилась в этот целебный эликсир с первой церемонии, проведенной дочерью местного шамана. Способность какао мягко «сказать» о главном помогла мне увидеть мое новое призвание — помогать другим увидеть самое важное о себе, свою суть. В своей практике я совместила йогу, карты Таро, рейки, целебную силу гватемальского какао и элементы шаманизма. Начала преподавать в местных отелях и хостелах.
Мне нравилась моя новая жизнь, и если бы кто-то сказал тогда, что не пройдет и полгода, как я буду проводить какао-церемонии в Беларуси, я бы не поверила, но, как говорится, хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах.
«Было ощущение, что опустилось небо»
В какой-то момент мне стали сниться сны про Беларусь. Я недоумевала, почему Беларусь, а не Нью-Йорк, не Америка? Зов родной земли был настолько сильным, что я решила ему последовать. С собой в Беларусь взяла два чемодана. В одном — самое необходимое (нажитое за 9 лет в США я раздарила друзьям, пожертвовала нуждающимся), в другом — шаманский бубен и брикеты гватемальского какао.
Прибыв в Беларусь, поехала в Несвиж, свой родной город. Хотя у меня не было больших ожиданий, я думала, что связь с родной землей даст мне энергетический подъем. Оказалось немного иначе. На третий день в Беларуси меня накрыла апатия, грусть, упало давление, ничего не хотелось делать, только есть и спать. Было ощущение, что опустилось небо. Несмотря на свежий по сравнению с Нью-Йорком воздух, мне стало сложнее дышать.
Раньше, когда приезжала в Беларусь на несколько недель повидаться с семьей и друзьями, я не ощущала такой придавленности. Наслаждалась общением, прогулками по любимым местам, время пролетало быстро, на подъеме. Возможно, это было от праздничного ощущения «я на каникулах».
Спустя три месяца жизни в Беларуси я начала «заземляться» и привыкать к тому, что вокруг. Правда, Минск — уже не тот город, из которого я уезжала 9 лет назад. Модный, быстрый, дорогой (некоторые цены сопоставимы с ценами Нью-Йорка), ребята гоняют на самокатах, большое разнообразие мероприятий, развлечений, тематических движений… Это здорово! Но просто безумное количество машин, раньше я этого не замечала, а сейчас, гуляя по проспекту в 4−5 вечера, вижу, что автомобили уже стоят в пробках.
Глядя на девушек, замечаю, что красивы, но не уникально, как раньше, а какой-то одинаковой красотой. Не знаю, инстаграм ли всему виной, так как я не зависаю в нем и не знаю о последних трендах в моде, но расцвет татуированных бровей в Минске, по мне, сильно приглушает натуральную красоту. Может быть, в белорусах все еще сильна ментальная установка на то, что нужно выглядеть «прилично», а то, не дай бог, что другие подумают?
Даже я после девяти лет жизни в Нью-Йорке и восьми месяцев в Гватемале начала ей поддаваться! После того как бабушка попросила не говорить соседке, что я бросила работу в Нью-Йорке и сейчас ничем «нормальным» не занимаюсь, я на мгновение расстроилась. Приходится себя одергивать и напоминать об уникальности своего жизненного пути, как и любого другого.
Заметно, что покупательная способность минчан выросла. С одной стороны, у людей появился долгожданный выбор, доступ к более качественным услугам и продуктам. С другой, я наблюдаю перекос в сторону потребления. В какой магазин, торговый центр ни зайди — там всегда толпы людей.
Мы с отцом поехали в автобусный тур по Прибалтике, так наш гид вместо того, чтобы рассказывать интересные факты из истории и культуры городов, показывала, где лучше что купить и сколько литров алкоголя можно провезти в Беларусь. Такое ощущение, что это стало органической частью белорусской ментальности — выехать за границу для того, чтобы потребить, закупиться более доступным алкоголем, приодеться.
Насчет алкоголя — это больная тема, конечно. Я вижу спившиеся, постаревшие лица знакомых в Несвиже, узнаю о ранних смертях… Сердце от такого болит.
В то же время в Минске быстрыми темпами растет ниша ЗОЖ, есть сторонники минимализма и осознанного потребления, развиваются разные экофрендли-движения, люди более открыты для нового. Побольше бы таких инноваторов и инициатив в провинции!
Какао-терапия «КаХаВа»
О том, что в Витебской области проводится фестиваль «Справа», я узнала от знакомого сразу, как вернулась домой. Как человек ищет свое место, так и место ищет своего человека — в этом суть синергии. Поехала я на «Справу» с гватемальским какао, шаманским бубном, провела несколько мастер-классов и церемоний, которые нашли большой отклик у участников. Назвала свой проект «КаХаВа», совместив белорусские слова «какава» и «каханне».
Гватемальское какао церемониального разлива не имеет ничего общего с какао-порошком, который продается в магазинах. Это стопроцентная какао-масса без добавления сахара, которая при производстве сохраняет как какао-порошок, так и какао-масло. Именно в масле и находятся основные питательные вещества и витамины, стабилизирующие уровень инсулина, давление, улучшающие состояние кожи и волос.
Теоретически на какао-бобах можно выжить, так как они содержат необходимые белки, жиры, углеводы и аминокислоты. Неспроста индейцы майя с уважением нарекли какао божественным эликсиром. Благодаря теобромину какао заряжает энергией, которой хватает на весь день, лучше работает интуиция, повышается креативность.
За последние три месяца со своим какао я побывала на Ночи гонгов в Шаблях, этнофестивале «Каранi» (проводится недалеко от г. Березино), посетила несколько экопоселений и хуторов, где живут прогрессивные белорусские дауншифтеры. Это ребята, которые уехали из города, чтобы быть ближе к природе, жить свободнее и спокойнее, возделывать землю, выращивать экологически чистые продукты. Кто-то из них работает дистанционно, кто-то живет исключительно натуральным хозяйством.
Движение к самопознанию и трансформации ценностей, хоть и небольшое, но есть. Беларусь, к счастью, не остается в стороне. Пока я здесь, я хочу поделиться культурой церемониального какао с земляками.
В настоящее время я ищу площадки для церемоний, провожу переговоры с йога-студиями. В ближайшую пятницу, 18 октября, мы с центром звукотерапии и самопознания «Sound Healing BY» проведем совместную церемонию с использованием какао и гонгов. А 27 октября состоится моя личная открытая какао-церемония в студии Yogi Bogi в Уручье.
Интерес к какао-церемониям у белорусов есть. Главная сложность в том, чтобы обеспечить доступность церемонии для белорусов, при этом окупив затраты. Само какао и его транспортировка из Гватемалы дорого стоят. Стоимость аренды в Минске достаточно велика. Плюс моя роль проводника и модератора церемонии. Все это складывается не в самую низкую цену для участников, а хочется, чтобы попробовать этот волшебный напиток могли все. С другой стороны, в Минске один класс по йоге стоит приблизительно 15 рублей, а час работы с терапевтом около 70 рублей. Эти факторы я и рассматриваю, чтобы найти «золотую середину».
Моя какао-церемония длится 2,5−3 часа, в зависимости от повода и количества людей. Обычно во время церемонии мы медитируем, практикуем осознанность, делимся переживаниями, ну и, конечно, пьем какао. За день до церемонии я прошу людей не есть мясо и не пить алкоголь. Какао также отлично дополняет практики звуковой медитации, освободительных танцев, арт-терапии.
Кстати, не стоит пугаться слова «шаманизм». Для меня это благодарное и трепетное отношение к жизни. Даже из простого похода в магазин можно сделать церемонию, если по-доброму обратиться к продавцу, улыбнуться; выбрав яблоко, мысленно поблагодарить фермера, вырастившего его. Когда ты знаешь по собственному опыту (а не из внешних источников типа социальных сетей или учений модных гуру), что все в мире взаимосвязано, он наконец становится для тебя домом. Поэтому я не привязана к идее оставаться в Беларуси, лететь в Нью-Йорк, в Гватемалу или куда-то еще. Безошибочное решение придет из сердца.
